31. Версии
«Смотрите внимательнее на ноль, ибо ноль не то, за что вы его принимаете».
Даниил Хармс
Вам по-прежнему хочется знать, кто прибыл на остров? Почему приплыли именно сюда? И почему остались? И что было потом?
Вы хотите подробнее? Что ж, извольте.
Версия первая. Индейцы.
Перуанские индейцы, как и их предки, верят, что горы - это боги. “Очень большие и очень красивые!” И возразить, действительно, нечего.
Инки не возводили пирамиды, как майя или ацтеки, а, помогая Создателю, украшали горы, прорезывая, надстраивая, декорируя посадками и драпируя террасами так, чтобы ни у кого не возникало сомнений: эта гора – Кондор, а эта – Пума, а эти – Лама с Детенышем...
Работа над портретом Горы-Бога была неразрывно связана с земле-делием. Заметьте, как по-новому слышится и воспринимается смысл этого слова. Новизна такого земле-делия - не только в восстановлении плодородия, в озеленении скалистых гор, а прежде всего - в соединении ежедневного труда с богостроительством, в том, чтобы одновременно растить хлеб на-сущный и - над-сущный. Такой труд - труд-ритуал, труд-молитва - уже не воспринимался, как повинность. Труд вдохновенный и социальная гармония предопределили высокую продуктивность земледелия: сотни сортов картофеля и зерновых, выведенные индейцами, до сих пор вызывают у специалистов восхищение.
Земле-Делец - окрыленное слово.
Не потому ли так прекрасны горы, изваянные Творцом и человеком, в четыре руки, в четыре крыла?..
Я не знаю, почему им пришлось уйти, уплыть далеко-далеко. На это у меня нет ответа.
А вот почему пристали к острову и остались на нем жить? Очень просто. Они искали место для высадки и обогнули полуостров Поике, но не справа, как считал Хейердал, а слева. И тут, при входе в залив увидели Его - Рараку, милого индейскому сердцу Птичьего, взявшего под свое крыло долгожданных гостей.
Представляю, с каким восторгом узнали они крылатого ангела, Птицечеловека! И, вглядевшись в Лик Его, спокойный и радостный, поверили: долгий путь позади, мы - у Него в гостях, в Его доме. На нашей новой, обетованной родине.
Вот почему остров был превращен в Лавру, в один большой Храмовый комплекс. Вот только гор для драпировки не хватало: два кратера - разве это масштаб?
Затем... возможно, как говорил Педро, гости загостились, обленились. Нельзя исключать и деградацию клерикальной власти, моду на персональных божков, распродажу индульгенций на «дощечках»… Стало скучно и противно. А дальше – вы знаете…
Версия вторая. Виракочи.
Итак, с высадкой на остров я угадал. Самая большая платформа, нетипичный моаи. И Крылатый Лик мне не привиделся. Они приплыли сюда. Виракочи (не хотите перевести, как - «до виры охочии»?) - белые бородатые Жрецы, Учителя, Просвещенные Посвященные, люди Молитвы, Творчества и Науки. Им было открыто, что Пришествие нужно готовить. С помощью пирамид, ступ, каменных зеркал, медных крыш, аскезы, мантр, медитаций... И стали они отбирать тех, кто способен к молитве-контакту. Помните, кому являлись Небесные? Людям простым, далеким от цивилизации. И, конечно, доверчивым, наивным, чистым сердцем и душой. А также – их лидерам. Моисей для того и увел народ в пустыню, староверы сокрылись в скитах за Полярным кругом, виракочи поначалу нашли тишину в горах (Мачу-Пикчу?), а затем, обнаруженные, ушли в Океан. Для новых ритуалов требовались новые пространства, позволяющие добиться не только эффекта «очищения», но и, простите за пример, эффекта «майдана», когда лидеры возбуждают в народе веру и сами зажигаются от такого усилителя (народа!). Чаша Рано Рараку в точности повторяет форму стадиона. Вот где место для вселенской молитвы. Вот где озеро для приводнения Его Ковчега.
Оказывается, не только капитан Грант плыл на край света в поисках земли обетованной...
Напомним, однако, что Грант святой земли не нашел. Да и есть ли она вообще... А если и виракочи не дождались? Если ждали-ждали и устали, погрязли в неверии?
Боюсь, не думали они, бедолаги, можно ли так высоко поднимать планку духовности. Не обернется ли ожидание Пришествия - очередная утопия - очередной кровью? Забыли длинноухие, что «не прекрасным единым жив человек». А ленцой и завистью, злобой и жадностью. И началось:
«А за какие-такие красивые уши им всё?» – спросили местные короткоухие люди. «Почему это отбеливают только смазливых и молодых?!» – поддержали их жены. «Даешь каждому отдельную пещеру и бога в комплекте! И кур! Долой куррумпи...! В концлагерь их, на стадион! К борьбе за дело будьте гото...» Короче – в ров…
Я всматриваюсь в изображения длинноухих и осознаю - аборигены пришельцев не поняли, - вот она, типичная беда миссионеров. Местный резчик по дереву, как и художник экспедиции Кука - по-видимому, люди религиозные, потому и делали акцент не на ушах. Глаза - вот центр произведения. В них - трагедия несовпадения культур. Культур - мультур. Пожалуйста, не смотрите на уши, впрочем, вы уже и не смотрите...
Версия третья. Марсиане.
Марсиане?! А почему, собственно, не они? Четырехпалые, как положено: Марс – 4 буквы, Земля – 5. И «марсик» шепчет, и доказательств довольно. А прибыли они с покойного Марса предупредить о трагедии тамошней цивилизации, превратившей планету в пустыню, потому что «МАРС», имя, специально придуманное для нас пришельцами; если прочесть его правильно, справа налево. Что получится? Во-от…
Плачь, плачь, Плачущий Глаз!
Плачьте, плачьте, Плачущие Глаза!
МАРС – читаю в который раз!
СРАМ! – поправляет меня слеза.
Впрочем, и это напрасный труд.
Идет по Земле не сын, а ТУРИСТ.
Скоро и Пасхи они заТСИРУТ,
Если не перевернуть лист.
Если тайну Земле не вернуть.
Если не выбрать трудный путь.
Если не крикнуть, как Эстеван,
Маленькой лодочкой на весь Океан.
Маленькой жизнью, в который раз...
Плачь, плачь, Плачущий Глаз!
Впрочем, плакать они как раз и не собирались. А пытались приучить человека поклоняться горам и животным, а затем и богам гибридным, скажем, египетским. И высшему проявлению – Птицечеловеку, завершающему триаду Человек - Кондор – Птицечеловек. Потому что, соединяя Землю и Небо, Крылатый Ангел, а вслед за ним - и Прометей, и Сын Человеческий претворяют идею симфонии, единения человека с природой, с Творцом. Вот и завет - «Будьте, как птицы небесные!» - не оправдывает лодырей и бездельников, а напротив, небесное родство окормляет.
Итак, они прибыли сюда, на остров, в поисках тихого, уединенного места, где можно воспитать народ-хранитель, способный услышать (длинноухие!) и сохранить память о планетарном фиаско, и всем сердцем воспринять новую, природо- - нет, бери шире - тайноохранную религию. Потому что Творца способен узнать и возлюбить лишь тот, кто мухи не обидит, кто рядом с домом посадит дерево, кому и ближние и дальние, - вплоть до инопланетян – все добрые люди…
Не ведали они, что всегда найдутся короткоухие - вот они перед вами, на пьедестале, - фигуры, неспособные слышать Слова, истуканы, тупые и злобные, как джипьи морды, - вломятся и все переврут, задавят, затопчут, вырубят до последнего дерева, пока мы, завтрашние, дожевав пропитанные смогом сопли, осознаем наконец непреходящую ценность нашей маленькой и ранимой планетки.
«И видел я и слышал одного орла летящего - Ангела говорящего: горе, горе, горе живущим на земле». (Откр., 12.)
Вот почему уплыл Эстеван. Хранитель решил, что никому, – он не знал, что я прибуду, – что никому марсианские хроники не нужны, что никому до них нет дела - один ажиотаж, спекуляции да нервная дрожь любопытствующих.
Веют последние ветры над «марсиком», уходят навек старики... Как поздно я пришел...
Ну вот еще одна версия с чудесным началом и печальным концом. Неужели правда? Неужели конец мира сего не за горами? И Лик Его отразится в мусоре...
... Зажглись первые звезды. И среди них, над горизонтом, розоватой точкой - Марс. Теперь мне понятно, почему мифы о нем страшные, зловещие... Но, может быть, Эстеван не исчез? Не пропал в пучине за горизонтом?
А вдруг – это - он?! Там, за морем, в далекой стране.
Долго шел. И пришел к нам. По морю, аки по суху, паломником, облачившись в черное и опираясь палочкой на небо; пришел и идет по осевой, в гари и копоти, прикрыв лицо от боли и стыда... Я знаю, ты пришел рассказать о Нем.
Гарь и скрежет
Впереди.
Вой и вопли
Позади.
Господи, как расслышать, как донести?
