30. Окрыленное Слово

«Приходит благодать - через внутренний опыт встречи с Ним. Это как любовь, это как ликование, это как победа, как музыка сфер. Благодать - это новая жизнь».

о.Александр

Я вышел на дорогу и оглянулся.

И не мог уже оторваться, глаз не мог отвести от Лица Его – открытого, чуть насмешливого, но - по-хорошему, по-доброму. Нет ничего радостнее такого молчаливого диалога. Словно встретил нежданно старого друга, по-настоящему близкого и родного тебе человека, которого уже и повидать-то не чаял, и перед тем, как броситься и обнять, смотришь в благостные, чуть усталые глаза его и разглядываешь его лицо – и морщины, и лоб, и нос, и щечки, и губы в улыбке и снова возвращаешься и видишь себя в глазах, в зрачках его – и не веришь: «Неужели это ты, друже?!..»

Отсюда, с этого места, раскинув пологие крылья, Рано Рараку смотрелся в точности как… Видали «птичку» на погонах у летчиков? Помести в центре известное фото Эрнеста Хемингуэя или Антуана де Сент-Экзюпери, и получишь Рараку – бывшего ангела с ёлки, а ныне немолодого уже херувима с крыльями, моего одногодку, одноклассника, старого дружка, которого уж нет, и вдруг – вот он, взаправду...

(Ах, правда, где она - правда... Кто-то в отличие от меня лик его не увидит, скажет – показалось. И ни за что не докажешь, что шел не увидевший не тем путем, жил не так. «Показалось...» Так может сказать только турист групповой, любопытный. Тайнолюб такого не скажет, он бережет, лелеет чудесное, и в этом его правда.

Впрочем, сейчас, по прошествии времени, глядя на фотографию, и я уже не уверен, и благодарен этой неуверенности – значит, не все душевные превращения, не все этапы духовного возрастания позади. Значит, надобно пристальней, доверчивей открывать душу и свое мясное сердце, свои беловато-серые мозги наполняя фантазиями - близкими, кровными, желанными... )

Чем дольше я смотрел, тем увереннее и ярче проявлялись черты живого портрета: вот – фас, открытый, с родимым прищуром, с хитринкой - чуть ли не чертика с языком, – вот тебе! Мне очень хочется быть таким - чайкой по имени Рараку, - легким, добрым, крылатым.

А вот то же Лицо, в одном поле, по Пикассо, но в три четверти, и выражение его уже другое – задумчивое, покойное, благодатное, иконописное, от Феофана Грека или Андрея Рублева, лицо одаренного всяческими талантами, постигшего все науки, дельного помощника и житейски опытного советчика - слова его долго прячутся в бороде и усах, прежде чем покинуть хозяина – мудреца и учителя; и это Лицо мне близкое, лицо Ближнего моего. И вот еще что – обратите внимание на руки – обе к небу, в молитве, в благословении.

(... Я стал замечать, что теперь, переступив порог храма или картинной галереи, первым делом ищу, вглядываюсь в лики на иконах, ищу сходство, или выражение, или крылатую композицию, а выйдя на свет - продолжаю, всматриваюсь в лица прохожих, пытаюсь найти, уловить отражение, ласковые отсветы ...)

Здравствуй, Окрыленное Слово! Теперь я не только слышу, но и вижу Тебя.

Мы смотрели друг на друга, смотрели, не отрываясь. «Джексон оказалась мужчиной!» - улыбался Степан Сундуков, разбавляя мое молитвенное состояние, понижая процент меда в моей эйфории...

Вмешалось солнце, тени начали смещаться, и я принялся снимать. На видео, на фото...