22. Рано Као (продолжение)

Скала - скалёнок, валун - валунёнок, лава - лавёнок, осыпь - осыпенок...

Рок Стоун «Геонеалогия»

Тропа, распадаясь на дорожки, мельчала и пропала совсем, когда я наконец выбрался на возвышенность, огляделся. Остров с вершины Рано Као просматривался весь. Взлетная полоса аэропорта, домики и дороги, небольшие рощицы. Изрезанные берега уходили на север и северо-восток. Приглядевшись, я обнаруживал махонькие фигурки моаи, платформы и горки. А вон и Рано Рараку – второй замечательный кратер. За ним полуостров Поике - пологою пирамидой в дымке. А справа и слева, и там, за Поике – океан. И горизонт, но не ровный, а чуть, неуловимо покатый, огибающий. И облака над бесконечной водой, отражаемые белесо в полированном океане.

Я пошел, торопясь, по желтой, сухой траве, покрывающей дымчато-черный вулканический туф, пошел напрямик и остановился на гребне. Заглянул в кратер. Со склонов огромной, почти километровой чаши Рано Као сбегали осыпи длинными острыми языками. Внизу кое-где блестела вода - озеро или, скорее, болото, почти сплошь заросшее тростником, зеленовато-бурой травой на кочках, наполненное светом отраженных небес.

Чаша притягивала. По воде пошла рябь, тростник зашумел. И чаша тихонько запела, зашептала. Так шумит раковина. И радиоволны в динамике собранного только что транзисторного приемника. Приложи к уху. Слышишь? Шорохи небес, говор и писки невидимых днем светил... Нет? Но ведь кратеры для того и созданы, чтобы прикладывать к уху…

Зов, однако, шел не оттуда.

Я огляделся и метрах в ста среди валунов и обломков увидел Трон. Настоящий, царский или шахский, монолит со спинкой и подлокотниками в окружении каменной свиты,. Вот где отдохну... Однако прямой дороги к нему не было. Я вернулся на тропу, обходя камни и трещины, и потерял его из виду, не мог найти, как ни старался. Пришлось вернуться на гребень. И вновь обнаружив его, двинуться по прямой, перебираясь с осторожностью, как бы не оступиться, не застрять в расщелине. На полпути к нему я увидел, что сверху, на спинке Трона лежит Кошачий, выветренный из туфа, поразивший сходством силуэта. Это он, - я чувствовал, - это он звал меня. И я пошел, поспешил, обходя валуны и ямы.