17. Кохау

“Христос ничего не писал, чтобы не обоготворить букву. Слово должно оставаться живым через людей. “

о.Александр

Деревянные таблички с письменами (кохау ронго-ронго по-рапа-нуйски) впервые я не увидел, когда родители повезли меня – шестиклассника – на экскурсию в Ленинград. Музей Антропологии и Этнографии (МАЭ) соседствовал с Кунсткамерой и мне, не читавшему Хейердала, две темные деревяшки что могли рассказать? А вот уродцев я запомнил навек. Было в них нечто неопознанное, жуткое.

Уродцы... Сейчас я понимаю, почему тогда мне были показаны именно уродцы. Путь к тайне подобен приключению, квесту. Знаки, намеки, подсказки - явные и неявные - ждут тайнолюба на жизненном пути. Поначалу, конечно, о них не знаешь и не задумываешься. И только разобравшись в общих законах загадочности, вдруг - как молния - ба! Конечно!

В нашем роду были шестипалые, бабушкины братья, - по шесть пальцев на ногах. Я никогда их не видел - они погибли в блокадном Ленинграде. Но дедушек Гришу и Мишу я не забуду вовек. И потому, что мы - родня. И потому, что они спасли город, а в нем, между прочим, и тот самый музей и его содержимое. Они, сами того не ведая, породнились с кохау. А самый верный путь тайнолюба - породниться с загадкой.

Потому, наверное, семейные легенды и ярче и ужаснее самой волшебной сказки. Тем более про шестипалых!

- Что ты?! Что ты?! - уверяла бпбушка. - Какие уродцы?! Они богатыри были, красавцы. И Мишенька. И Гришенька. Совершенно нормальные.

Эх, не успел я расспросить бабулю... Сейчас бы я, конечно, выяснил о руках, не о четырех ли? Там - шесть пальцев, а здесь, стало быть - четыре? Действительно, это нормальнее. И у меня - в сумме - столько же.

Семейные предания... Ждут своего часа, никуда не торопясь.

Вот и неопознанные мною кохау тихо лежали под стеклом и после того, как была прочитана «Аку-аку». Я не обратил на них внимания потому, что шестипалые дедушки и четырехпалые пришельцы еще не пересеклись в моем сознании.

Описывая в «Аку-аку» приключения на острове, Норвежец «забыл», что среди значков ронго-ронго присутствует четырехпалая рука или лапа. Сейчас я понимаю, почему Хейердал умолчал об этом – не хотел дразнить маститых ученых, и без того настроенных против его гипотезы о морских вояжах в древности.

Между тем, в «Приключениях одной теории», написанной ранее, а прочитанной мною позже - он упоминает четырехпалых. Но тоже, заметьте – вскользь, между прочим. И я снова прошел мимо, и потребовалось еще пятнадцать лет, пока, наконец, пролетая над плоскогорьем Наска, я своими глазами не увидел, то есть как раз разглядел, что у «Птенца» - одна лапка пяти-, а другая – четырехпалая. И то же – у «Обезьяны». И таков же бог на воротах солнца в Тиауанако и крылатый воин Эк Балама, и фигуры в Музее доколумбовых цивилизаций в Сантьяго-де-Чили, и вышивка из книги Мануэля Галича…

...Кстати, там же, в музее, я увидел двойные ритуальные сосуды индейцев - двойные! - хотя всегда считал это уникальной особенностью трипольской культуры. Я принялся изучать трипольские росписи на фрагментах керамики и обнаружил трехпалых человекоподобных существ и рядом с ними - изображения пятипалых. Можно ли быть уверенным, что древний мастер не страдал детским примитивизмом? Не фантазировал? Или четверорукий (но пятипалый) монстр тоже, как и трехпалый пришелец, написан с натуры? Вы хотите ответ? Но может быть важнее другое. Два соединенных сосуда, две разнопалых руки. Почему так тянет рассматривать, выявлять, как сказал бы мастер, ту далекую, крепкую, как рукопожатие, общность?..

Четырехпалые так увлекли меня, что я чуть было не упустил из виду еще одну, не менее загадочную особенность табличек – они не поддавались расшифровке.

Принципиальная загадочность... Сейчас мне кажется, что к этой мысли меня подводили постепенно.

Крит. 1996. Фестский диск, купленный в киоске сувениров, поражает именно этим - до сих пор никто не смог расшифровать. Я верчу его и так и эдак, я всматриваюсь в начертания знаков - и радуюсь, восхищаюсь этой бесконечной, но обозначенной человеческим разумением тайной. Передо мной - Слово, Логос в чистом виде, форма с непознанным и, может быть, даже - непознаваемым содержанием! Держу бережно, всматриваюсь, благоговею...

Перу. 1998. Пробираясь подземным коридором в святилище Саксавайман, я засунул руку в расщелину - до сих пор не знаю, почему именно в эту, а не в какую-либо другую, - и нащупал нечто. Оказалось, свинцовый амулет, чем-то похожий на фестский. У меня не было сомнений, что отлили его недавно, но форма для отливки была - в этом я тоже не сомневался - старинная, древняя. Я не знал, как к нему подступиться. Снова и снова рассказывал историю, как неожиданно он нашелся. «Представляете? Чудесным образом!» А вот связи с «ронго-ронго» не видел никакой, мне это в голову не приходило.

... Иногда полезно самому протирать пыль на полочке, где выложены сувениры. Иначе бы не легли они рядом, и не бросилось в глаза сходство фигурок и знаков на диске, амулете и табличках, причем сходство не внешнее - иные вообще не похожи, - а подобие, отражающее мир человека во всем его многообразии; здесь и стилизованные предметы утвари, и символы солнца и звезд, весь путь от неживого, от животных и птиц - до человека и божеств в самых невероятных образах.

Знаки и символы саксавайманского амулета и кохау глядели друг на дружку словно... царские дети, выросшие в темнице. Братья и сестры, которые не знают, кто они, не ведают родства своего, но чувствуют, и тянуться каждой черточкой, каждым значком... Я понял, почему так хотелось помочь им, так страстно хотелось расшифровать, перевести с языка тайного на понятный...

Кто только не брался за перевод... Но даже гениальный Юрий Кнорозов, раскрывший тайну письменности майя, как будто, отступил. Во всяком случае, ни о каких позитивных результатах не сообщалось. И вот тут я не поверил. Кнорозов не мог капитулировать. Известно, что им разработана универсальная методика дешифровки, о которой спецслужбы отзывались как об идеальной, совершенной, способной взломать любой шифр. Глядя на фото великого лингвиста с любимой кошкой Асей – черные, глубоко посаженные демонические глаза Юрия Валентиновича на бледном, белом лице - и белки Асиных глаз на фоне дымчато-черной мордочки, белое кошечкино тельце на фоне черного костюма, черная лапка и белая кисть – позитив и негатив одновременно – достаточно взглянуть на это – единственно любимое Кнорозовым фото, чтобы и тени сомнения не осталось: они – и мэтр и кошечка – знают цену тайны, очень хорошо, на своем опыте знают, чтобы так вот бросаться открытиями.

Возможно, и Хейердалу открылось больше, чем он сообщил.