У нас клопы!
У нас клопов не было. Не хватало еще!
Баба Соня целыми днями вытирала пыль, вытрушивала, выбивала, а когда появился пылесос - пылесосила с утра до вечера.
И мыла на коленях полы в квартире и на лестничной клетке, и заливала соляной кислотой унитаз, и всеми фибрами ненавидела голубей, гадивших на подоконники.
Если стиралось белье - то вывешивалось не на балконе, а во дворе, чтобы все видели, какое оно чистое, крахмальное, белоснежное.
Неснятая накипь на бульоне или, не дай бог, волос, вытягиваемый из фрикадельки, вызывали у Сони бурную химическую реакцию, и наихудшим словом - грязнуха! - определяла она Цильку, у которой не дом, а “Содом и Гоморра”, потому что они “беркуты”, потому что она “корова” и “глиняные руки”, и какой только гадости у них не заводится.
Соседские клопы заходили к нам не чаще, чем главы иност¬ранных делегаций, и тогда на всю квартиру раздавался сдавлен¬ный крик: “Яша! Клара! Идите сюда!”
И все бежали на бабушкин зов, и серьезнели лица вокруг злополучного бурого следа на простыни.
Оставалась, правда, еще некоторая надежда спросить про комара, но Соня уже отрицательно качала головой и вслух произносила бледную, как приговор, фразу:
“У нас клопы.”
“У нас клопы”, - во скольких фильмах, книгах, теле- и радиопостановках слышал я, как героиня (почему-то поручалось это именно женскому образу), бледнея, произносила:
“В организации провокатор!” или “В отряде - предатель, враг!”
И все вокруг замолкали. И не было нужды повторять дважды.
Моментально сдвигалась на середину комнаты мебель, вытряхивались, как при обыске, ящики, и главное переворачивались кровати, где в замазанных дустовым мылом щелях могло быть гнездо.
Яша шел методически, проходя иглой каждую щель и периодически нюхая острие, и было покамест ясно:
“Нет. Нет. Не обнаружено. Нет.”
Как вдруг из щели выбежал раненый клоп.
Второй! И Соня стала белая, как полотно.
И все принялись её утешать, что это, мол, не наш, забежал от Тарановых, они прыскали, или от дворничихи: Надька уехала в пионерлагерь, некого кусать...
Но это был наш клоп, из небольшой многодетной семьи, проживающей под выключателем, куда ни иголкой, ни паяльной лампой не лазили.
Их еще предстояло найти и уничтожить.
