Тайна Дома
– Ничего, – говорит Яша, когда мы, насмотревшись, выходим из «Сказки», – будет тебе и железная дорога – собирай, ко дню рожденья как раз насобираешь – будет и это, и кое-что еще… – загадочно говорит Яша, – И протягивает «Белочку».
Неужели он имеет ввиду Дом, тот, шоколадный ?!
1941. Немцы подходят к Полтаве. Яшу, к тому времени – начальника городского отдела торговли, – бросают на эвакуацию, назначают начальником эвакопункта «Полтава-Южная». Нужно было вывозить станки, а вагонов не хватало. Для нужд эвакуации реквизировали все автомобили, мотоциклы, гужевой транспорт. И люди бежали, как могли. В городе знали: фашисты в первый же день расстреливают тяжелораненых, душевнобольных, коммунистов, цыган. И, конечно, евреев, всех – и детей.
Назавтра отправляли литерный. И он шепнул двум своим друзьям, директорам магазинов: – Завтра к шести утра приходите на вокзал, но только с маленьким чемоданчиком, только с одним чемоданчиком, предупредил еще раз. Две семьи я посажу.
Этим составом отправляли начальство. Хорошие вагоны. Охрана. Литерный. А главное, ждать было нельзя.
Наутро он вышел на перрон – и ему стало плохо. Нет, каждая семья пришла только с одним маленьким чемоданчиком, но семей было двадцать, сработало то самое радио, без которого и народ не народ. И Яша не стал разбираться, причитать, хвататься за голову, а посадил всех – к проводникам, на третьи полки и в тамбуры, в четвертый вагон, где ехала уже шоферня и всякие прихвостни, «и только одна мерзавка посмела возмущаться, но я сказал, что сейчас проверим ее эваколист, и она заткнулась, – посадил всех».
Торт привез один из тех, кому Яша шепнул насчет литерного. В Сибири он стал директором кондитерской фабрики. Долго не мог нас найти. А тут случайно узнал, что мы в Киеве и через «стол справок» разыскал… Яша об этом не рассказывал. И я ничего не знал. Услышал от дяди. Совсем недавно.
И вспомнил другой разговор, тогда непонятный.
Мы сидели на кухне. Яша подшивал бабушке юбку. Соня расстелила по столу гречку. И они вспоминали Чкаловский патронный, 545-й и Саратовский, 614-й и нефтезавод, тоже номерной, военный…
– А-а... – между делом замечает Яша, рассматривая шов, – патроны, что патроны… Если я что-то сделал в жизни – то эти двадцать семей.
– Хорошо, хоть один нашелся благодарный. – Соня рассматривает подозрительное зерно и отводит его в сторону.
– Почему один, а Лёва?
– Лёва? По-моему, ты ему больше делаешь, чем он тебе. Где бы он был со своей Азочкой, если бы не ты? Ты же побывал в Полтаве. И что? Есть там евреи?
– Они армяне. – говорит дедушка, – дошивая Соне юбку и откусывая нитку.
– Армяне, евреи, – какая разница. Что они – в паспорт заглядывали? Азку бы вообще сразу, как цыганку. А ты… Дали конфетку, налили сорок бочек арестантов – и он рад. Радуйся – денег не стоит.
– Ладно. – говорит Яша. – Намеряй.
