3. Аэропорт в Мадриде

По дороге на остров две пересадки. Первая в Мадриде. Часов пятнадцать пришлось коротать, засыпая над книгой, просыпаясь.

- Туда?

- А-а?

На меня глядел коротышка: седой, большеголовый. Уши в стороны, глаза навыкат, и моргает точно сыч. Из переполненного ворота ковбойки густо, как мыльная пена, курчавится грудь. Джинсики потертые, армейский ремень, бывалые кеды.

- Туда? - указывая на книгу, ухал чебурашка, - в молодости, видать, невыездной, а сейчас ринувшийся. - Туда?

- Да… А вы – оттуда?

- Оттуда, оттуда…- щеки его горели, - Оттуда… Но вам слушать меня не советую. И вообще никого слушать не советую! Только сам! Лично, персонально, своими руками-ногами-глазами-ушами-ноздрями. Чем еще? А? И не торчать в Сантьяго, делать там нечего. Нам - нечего. И нечего улыбаться! В Ло Вальдес! Поезжай в горы. Жди рейса там. Заодно и проверьте, кто этот Клаус, доктор Клаус… Старик, конечно, врет…Что он знает о виракочах?! Но, нет, не слушайте, не слушайте меня. Найдите его! Впрочем, он сам вас найдет, - жалкий, маленький такой, вроде меня. Шут гороховый. Псих. Ну, псих же! – он пошел прочь, тут же вернулся, сунул бумажку с телефоном. – Эдуард, Эдик, - и искательно так: - Сообщите? А? Хорошо? – И пропал.

Лайнеры двигались по полю, взлетали и садились. Мелькали флаги и названия авиакомпаний. Суетилась аэродромные службы. И пассажиры куда-то шли, торопились... Мне вдруг показалось, что он размножился и то там, то здесь светится из толпы, улыбается мне - безумный, озабоченный и счастливый. Эдик клонировал. Он машет, делает в воздухе пальчиком - «пиши» и «звони», - всходит по трапу, оглядывается, приникает изнутри к иллюминатору...

Неужели все это ради него - моего читателя?