В чем вся жизнь?

Два раза в год Яша уезжал в Москву на сессию и всегда возвращался с гостинцами - лимонными и апельсиновыми дольками, или суфле в шоколаде, или клюквой в сахаре и, гордо откинув свою фотогеничную, как у Жарова, голову, рассказывал о глубоком уважении студентов и преподавателей к нему - старейшему студенту МИЛП'а за все годы с момента основания.

Особенно он угождал Софочке, Сонюре. Какой-нибудь китайской наволочкой или полотенцем с попугаем, парой австрийских лодочек, вазой богемского стекла или просто отрезом добротной синей ткани, с которой не стыдно было пойти к Процу и пошить пальто с серой полированной норкой.

Я так подробно пишу о вещах, потому что это и была их жизнь.

Услышать, расспросить, обсудить покупку, спланировать, найти, договориться, скопить деньги, не переплатить, одеть, показаться, спрятать, хранить, периодически проветривать на балконе, вспомнить, как покупали, подарить, продать и снова интересоваться, и снова расспрашивать, и мечтать, и увидеть случайно на Верке, и охаять, и отказаться, и пережить, и ждать Яшу из Москвы.

“В чем вся жизнь?” - спрашивал Яша сам у себя, и сам же себе отвечал: “Вкусно покушать; чтобы было что одеть-обуть; чтобы было в квартире; чтобы дети были здоровы и внуки; чтобы все были здоровы.” “И чтобы был мир, - добавляла Соня, - чтобы не было войны.” И все с ней соглашались, и мама, и соседи.

“Вкусно покушать” они с Яшей ездили на Крещатик в вареничную. Брали вареники с мясом и с картошкой, а на десерт клубнику со сметаной. Вареничная была недалеко от косметического салона на Ленина, где у бабушки была своя косметичка, делавшая ей чистку и снабжавшая питательным кремом по собственному рецепту, а рядом через переход, рукой подать - Центральный универмаг культуры и отдыха. Иногда они изменяли привычке и “вкусно покушать” ходили на 3-ю просеку, в рабочую столовую, где брали деруны со сметаной и, объевшись ими, мучались с желудком и зарекались, но ненадолго.

В кино, а тем более в театр или в оперу, они не ходили, спорт Яша не понимал, а праздничные концерты смотрели по телевизору.

Впрочем, одно культурное мероприятие, хобби, как начали тогда выражаться, у Яши имелось.

Он любил подпевать под пластинку и, чтобы выучить слова, записывал их, предварительно гоняя и останавливая пластинку по многу раз.

Так была записана “Песня о море” в исполнении Георга Отса, “Рыжий” и “Летка-енка” Эдиты Пьехи, и еще что-то Гелены Великановой и Тамары Миансаровой, “С чего начинается Родина?” Марка Бернеса, и Трошин, и Олег Анофриев, и Эдуард Хиль, и, конечно же, попозже - Муслим и Лещенко, и Бюль-Бюль-оглы по имени Полад...

Воскресное утро так и начиналось. Яша садился с блокнотом (коих у него было множество!) у радиолы, а Георг Отс с невероятно неуловимым акцентом, как робот, повторял и повторял свои благородные песни.