Свадебное путешествие

- Следующий!

- Петр Семеныч, тут парочка!

- Давай!

В кабинет вошла парочка. Оба - светленькие, голубоглазые, - Небесные создания…- отметил про себя тот, кого звали Петром Семенычем, - а девочка – просто прелесть, - и улыбнулся.

- Голубков, - представился юноша – Василий Голубков. А это - моя невеста…

- Люся, - сообщила прелесть и тут же поправилась, - Люсия-Розалия.

- Дело в том… - начал было жених, но Люсечка ласково остановила:

- Мы по вопросу свадебного путешествия. На Землю. В телесных скафандрах…

- Воплотиться, - вставил жених.

Петр скривился. Он уже устал объяснять. Не говоря о жалобах.

- Пустое дело. Поезжайте так. Будете вместе – вы же любите друг друга. Что я могу гарантировать?! Одну десятимиллиардную? Так, дети мои, не морочьте голову…

- Мы не морочим. Решение наше обоюдно и взвешено. – Люсечка показала шипчики. – Я победила на всерайской олимпиаде по лирике, могу работать учителем. А он – дипломант по практическому человеколюбию. И пришли мы выяснить, какие гарантии, кроме возраста, Ваше ведомство готово нам предоставить, учитывая примерное поведение и отличную ус…

- А никаких. Кроме возраста – ноль.

- Нам говорили, страну, город…

- Милая, - ни страну и ни город.

- Извините, но когда я хранил Шумахера, я подсказывал ему, куда поворачивать, где тормозить… Вы, если можно, пожалуйста…

- Нет, это вы – вы - пожалуйста. Представьте, вы, – он ткнул пальцем в фифу, – вы родитесь, предположим, - поискал, - здесь, – и опустил его на глобус, на пятно с названием Борнео, - в племени. В племени, в племени. А ваш дипломант - ПС задумался на секунду, повернул глобус – да хоть бы где, хотя бы тут, в Нью-Йорке. Как вы встретитесь?! Где – вы, а где – вы! – Он держал два пальца. – Здесь - 20 тыс. км и 10 мильярдов населения. У вас вероятность найти друг друга - одна десятимильярдная… Это все равно, что я сейчас вот плюну – он отодвинул облако – и попаду прямо...

Молодые притихли.

- И потом, - Петру стало неловко от такой категоричности, – я же там был. Это здесь вы свободны, практически всесильны, не говоря уже о бессмертии, а там…

- Извините, Петр Семенович, мне кажется, вы ошибаетесь. Не одна-десятимиллиардная – мы же знаем дату рождения?

- С точностью до недели.

- Хорошо, пусть. Значит, если в год на Земле рождается …

- 300 миллионов…

- Разделим на 52 недели – одна шестимиллионная, даже меньше!

- Одна шестимиллионная! – девушка заулыбалась, - Какой ты умница, Васечка!

Апостол оглядел семейку, хмыкнул.

- Ну, хорошо, допустим. И как же Вы встретитесь? Вы – здесь, а вы – тут, в джунглях?

- Я поеду учиться. В университет. И там, в Нью-Йорке…

- Какой университет! Почему в Нью-Йорке? Поймите, вся ваша память останется здесь. Вы родитесь безмозглым, беспамятным существом и все забудете, и этот разговор тоже, таков Порядок. Закон!

- Но ведь они ищут друг друга. Не знают, где, когда, - но ищут. Я читала. Две половинки. Если находят – возникает любовь…

- Как разряд, – дипломант решил пояснить, – между плюсом и минусом. Оргазм!

- Экстаз, - поправила Люсечка, покраснев.

Апостол глядел на них с укоризной. Молодежь… В наше время, - ему вспомнилось свое, кинеретское детство…Шаланды. Рыбачки, Вечера у костра. «Мало им платонической… - ПС вздохнул - Извращенцы, уже и здесь, среди ангелов… Куда мы идем?... – он скривился и по привычке потер в области сердца.

- Мы сразу и почувствуем, конечно, если Вы…

- Тфу! – Петр сплюнул. – Начитались. С первого взгляда… А если он – расист, или того хуже – античайнит? А вы, сеньорита – лицо китайской национальности, лилипутка какая-нибудь шанхайская? Он в твою сторону вообще не посмотрит. «С первого…»

- Посмотрит.

- А если ты - жлобиха, голь перекатная? И к тому же слепая, к тому же родная его сестра! А он – граф, богач, красавец Леонсио, и пол у него – тот же, женский?!

- А если – метеорит!? Я недавно смотрела – Если любит – посмотрит, подойдет, возьмет за руку! Мы же любим друг друга! Вот сертификат.

- Дети! – Петр принял бумажку и, повертев, изображая искусство чтения, развел руками – Что вам здесь-то не так! Любите себе на здоровье!

- Мы хотим ребенка.

- Знаете, чувствовать себя неполноценным…

- Что-о?! Ангелы! Побойтесь Бога! Вы неполноцен…?!

- Нас учили: Да любите друг друга. Правильно?

- Ну!

- А дальше: Плодитесь и размножайтесь. Так?

- Позвольте, позвольте…

- А как? Нечем.

- Плодитесь – это для людей!

- Вот! Им – всё! И дом, и дерево, и сына!

- Чем мы-то хуже?! У нас золотые дипломы, красные медали, вот – благодарности, пасхальные грамоты, - Розочка умоляюще взглянула на апостола:

- Помогите нам. Говорят, Вы в виде исключения, курируете… А мы мальчика назовем Петей

- А девочку – Симоной…

Петр встал и, нервно перебирая ключи, подошел к Двери. Через глазок очередь с Земли казалась не такою ж и длинной, но он знал – занимали с вечера и на завтра – пятницу, приемный день – работы хватит. Туда же, на Землю отпускали поначалу по большим праздникам, по предварительной записи, а сегодня что? День космонавтики, тоже мне, праздник…

Может и впрямь?.. – он задумался, глядя на бегущие внизу облака и незнакомые очертания в просветах.

- Подождите здесь, я сейчас вернусь.

- К пророкам пошел.

- Откуда ты знаешь?

- Да уж знаю! И чего он волнуется. «Граф, расист»

- Он боится, что мы пропадем и будем жаловаться.

- Давай подпишем обязательство, что не будем!

- Погоди, может еще…

Они шептались, не ведая, что Петр стоит за стеной и сквозь зеркальное стекло наблюдает за ними.

«Дети, как дети. И глаза горят, и загар этот – звездный – полночных прогулок свидетель… Верят в любовь, а как не верить, когда она – есть. Конечно, они встретятся, пусть не сразу, не в этом туре, Б-г знает когда, но встретятся и проживут жизнь, обычную и потому - необыкновенно счастливую, со стандартным земным набором радостей и бед. А, вернувшись сюда, будут рассказывать, увлекая все новых и новых целинников, и звать их, доказывая, как радостно самому, лично, а не в роли заплечного ангела…»

Петр снова подошел к окну: очередь с Земли выросла настолько, что хвост ее терялся далеко-далеко, в облаках.

«С теми, что к нам хотят – просто. Раз-два – на весы и все ясно. А с этими. Не дашь – жалоба, и дашь – жалоба! Все грамотные стали! Жалобы… Пусть их, кто умеет… Мое дело – ключи… В конце-концов – дальше Земли не пошлют…»

Проходя через приемную, он кивнул Маше, пометь, мол, этих, звездочкой.

- Уже! – и улыбнулась.

А как же иначе – души-то ангельские!