***

Огонь гудел, а я сидел

У белой у колонки.

И он в окошечко глядел

На этого ребенка.

Я что-то думал об огне,

Поджав босые ноги.

А кто-то думал обо мне

В надежде и тревоге.

Огонь гудел, а я сидел,

Поджав, на табурете.

Тому, кто на меня глядел,

Я был всего на свете!

Быстрее жизни шла вода

По раскаленным трубам.

О, как он понимал тогда,

Что все идет на убыль.

А я — я был заворожен

Тем пламенем магнитным...

И все пожрется, — понял он, —

Ребенком любопытным.